Неточные совпадения
К
дьячку с семинаристами
Пристали: «Пой „Веселую“!»
Запели молодцы.
(Ту песню — не народную —
Впервые спел
сын Трифона,
Григорий, вахлакам,
И с «Положенья» царского,
С народа крепи снявшего,
Она по пьяным праздникам
Как плясовая пелася
Попами и дворовыми, —
Вахлак ее не пел,
А, слушая, притопывал,
Присвистывал; «Веселою»
Не в шутку называл...
Как только пить надумали,
Влас сыну-малолеточку
Вскричал: «Беги за Трифоном!»
С
дьячком приходским Трифоном,
Гулякой, кумом старосты,
Пришли его
сыны,
Семинаристы: Саввушка
И Гриша, парни добрые,
Крестьянам письма к сродникам
Писали; «Положение»,
Как вышло, толковали им,
Косили, жали, сеяли
И пили водку в праздники
С крестьянством наравне.
Сын их получил первоначальное образование от деревенского
дьячка.
Первое, теперь фамилии по праздникам: Рождественский, Благовещенский, Богоявленский; второе, по высоким свойствам духа: Любомудров, Остромысленский; третье, по древним мужам; Демосфенов, Мильтиадский, Платонов; четвертое, по латинским качествам; Сапиентов, Аморов; пятое, по помещикам: помещик села, положим, Говоров,
дьячок сына назовет Говоровский; помещик будет Красин, ну
дьячков сын Красинский.
— И какая, братец, умора была! Дьячков-то
сын вдруг исчез! Ищут-ищут — сгинул да пропал, и все тут! А он — что ж бы ты думал! — не будь прост, да в грядах на огороде и спрятался. Так в бороздочке между двух гряд и нашли!
Сам батюшка постепенно привык смотреть на Стрелова, как на благонадежнейшего
сына церкви, и по окончании обедни всегда высылал ему с
дьячком просвиру.
Ведь вон тогда Сергея-дьячка за рассуждение о громе я сейчас же прибил; комиссара Данилку мещанина за едение яиц на улице в прошедший Великий пост я опять тоже неупустительно и всенародно весьма прилично по ухам оттрепал, а вот этому просвирнину
сыну все до сих пор спускаю, тогда как я этим Варнавкой более всех и уязвлен!
Сын простого
дьячка, бурсак, добился ученых степеней и кафедры, стал его превосходительством, зятем сенатора и прочее и прочее.
— И потом он видел его лежащего на жесткой постели в доме бедного соседа… казалось, слышал его тяжелое дыхание и слова: отомсти,
сын мой, извергу… чтоб никто из его семьи не порадовался краденым куском… и вспомнил Вадим его похороны: необитый гроб, поставленный на телеге, качался при каждом толчке; он с образом шел вперед…
дьячок и священник сзади; они пели дрожащим голосом… и прохожие снимали шляпы… вот стали опускать в могилу, канат заскрыпел, пыль взвилась…
В «Трутне» рассказывается о дворянине, который «ездил в Москву, чтобы сыскать учителя пятнадцатилетнему своему
сыну, но, не нашед искусного, возвратился и поручил его воспитание
дьячку своего прихода, человеку весьма дородному» («Трутень», стр. 125).
Пан Кнышевский, кашлянувши несколько раз по обычаю
дьячков, сказал:"Вельможные паны и благодетели! Премудрость чтения и писания не ежедневно дается. Подобает начать оную со дня пророка Наума, первого числа декемвриа месяца. Известно, что от дней Адама, праотца нашего, как его
сын, так и все происшедшие от них народы и языки не иначе начинали посылать детей в школу, как на пророка Наума, еже есть первого декемвриа; в иной же день начало не умудрит детей. Сие творится во всей вселенной".
Архиерей Никодим был злой человек, отличившийся к концу своей земной карьеры тем, что, желая иметь еще одну кавалерию, он из угодливости сдал в солдаты очень много духовных, между которыми были и единственные
сыновья у отцов и даже сами семейные
дьячки и пономари.
Итак, летящее время обтерло своими крылами слезы горестных, и всякий снова принялся за свое дело: отец — за хозяйство, а
сын — за часовник. Сельский
дьячок, славнейший грамотей в околотке, был первым учителем Леона и не мог нахвалиться его понятием, «В три дни, — рассказывал он за чудо другим грамотеям, — в три дни затвердить все буквы, в неделю — все склады; в другую — разбирать слова и титлы: этого не видано, не слыхано! В ребенке будет путь».
Мишу это оскорбляло, и Акулина Андреевна не могла оставаться равнодушной к такому нарушению приличий; она обыкновенно подзывала к себе поповича и поучала его следующим образом: «Ты, толоконной лоб, ты помни, дурак, и чувствуй, с кем я тебе позволяю играть; ты ведь воображаешь, что Михайло-то Степанович
дьячков сын».
Сын сельского
дьячка, выросший в горькой нужде и вдобавок еще рано осиротевший, он никогда не заботился не только о прочном улучшении своего существования, но даже никогда, кажется, не подумал о завтрашнем дне.
— Всё, что обязан службой. У скорняковского лесника, сказано мне,
сын бежал из ссылки. В Малинках сухопаренькая учительница народ мутит — сейчас
дьячок ко мне: гляди, Семён! Астахов Кузьма тоже за всеми следит. Только он сумасшедший, Кузьма-то.
Пошли они утром, но не возвратились засветло, а метель разыгралась, и думали, что вдова с
сыном остались переждать погоду у кого-нибудь из
дьячков. Но на другой день ее не нашли на поповке, а потом и ее «и
сына отыскали в овражке — мать с
сыном сидели обнявшись и оба замерзли».
Не будем говорить о том, что
сын простого
дьячка, бурсак, добился ученых степеней и кафедры, что он его превосходительство, зять сенатора и прочее.
Помню два таких продукта остзейского быта: фон Атропова и
сына русского
дьячка в Ревеле, по фамилии Цветков (или что-то вроде этого), который состоял все время буршем в корпорации"Эстония".
Вдоль боковой стены тянулась широкая, потемневшая от дождей терраса с покосившимися столбиками и подгнившими перилами. На террасе блестел самовар. Дочь Сергея Андреевича Люба разливала чай. За столом сидели Киселев и
сын богучаровского
дьячка студент-технолог Даев.
— Я полагаю, Филипп Сергеич, заказным отправить. Этак вернее… — И подняв глаза на
дьячка, он сказал: — Вас я велел позвать по делу, любезный. Я отдаю младшего
сына в гимназию, и мне нужно метрическое свидетельство, только нельзя ли поскорее.
Сын бедного
дьячка одного из малолюдных петербургских приходов, он довольно успешно учился в духовной семинарии на радость и утешение родителям, мечтавшим видеть своего единственного
сына в священническом звании, но увы, этим радужным мечтам не суждено было осуществиться, и на третий год пребывания Егора Воскресенского в семинарии, он был исключен за участие в какой-то коллективной шалости, показавшейся духовному начальству верхом проявления безнравственности.
Видя, например, с какой приветливостью и утонченной любезностью наш отец принимает г-на Боброва,
сына сельского
дьячка, достигшего хорошего положения своим трудом и личными достоинствами, ты можешь подумать, что в глазах князя Облонского не существует никакой разницы между Виктором Аркадьевичем и другими знакомыми — из аристократического круга Москвы и Петербурга, которых он принимает в своем доме.
Плачу и стенаю! Вчера генеральша запретила мне издание моей газеты «
Сын Гостиного Двора». Только я начал пооперяться и вдруг… Все кончено! Друг мой
дьячок Ижеесишенский со мной и утешает меня сколь может. Вчера купили четверть водки и сегодня же среди плача и воздыханий кончили ее… Марья Дементьевна сбежала, «
Сын Гостиного Двора» вырвали из глотки. Что-то будет?
Отставной поручик Андрей Андреевич Аракчеев отдыхал в деревне если не на лаврах, то на пуховиках, в хозяйство не вмешивался, любил глядеть из окна на те мало разнообразные сцены, которые может представлять двор бедной помещичьей усадьбы. У него было три
сына: Алексей, Петр и Андрей. Алексея, как первенца, любил он с особенною нежностью, пытался даже заняться его образованием, то есть выучить его грамоте, но этот труд показался ему обременительным, и он возложил его на деревенского
дьячка.